Мнимая смерть - Страница 20

Йерстад смотрит вверх и вправо, словно ищет что-то на стене.

— На Мархони указывают совершенно неоспоримые улики. И в случае с ним легко заподозрить убийство на почве поруганной чести. Если любовница ему изменила, он мог убить ее, чтобы восстановить свою честь.

Сандланд покашливает.

— Очень немногое указывает на то, что это убийство для восстановления чести, — говорит она. Йерстад поворачивается.

— В некоторых странах факта измены достаточно для того, чтобы человека приговорили к смерти через побивание камнями. Например, в Судане в 2007-м…

— Мархони из Пакистана.

— Но и там людей забивают до смерти камнями. А что касается убийства на почве поруганной чести, то тут не хватает многих факторов, — продолжает Сандланд. Йерстад смотрит на нее, взглядом разрешая продолжать. Неклебю поправляет очки на переносице и придвигается ближе к столу. Темные волосы спадают на глаза, но не так низко, чтобы их убирать.

— Убийство на почве поруганной чести часто совершается после того, как факт измены становится достоянием общественности, — начинает Сандланд. — Насколько же нам известно, никто не знал ничего, кроме того что Хагерюп и Мархони были любовниками. Убийство для восстановления чести обычно хорошо планируется. Решение об этом нередко принимается всей семьей. Как я понимаю, у Мархони нет других родственников в Норвегии, кроме брата, совместно с которым он проживает. И вот что немаловажно: человек не отказывается от совершенного. Мархони же отрицает свою вину.

Йерстад обдумывает услышанное и одобрительно кивает.

— Что нам известно о побивании камнями? — спрашивает Эмиль Хаген.

Хаген — мужчина небольшого роста, только что закончивший полицейскую академию. Брогеланд знает таких: полон рвения, полон решимости и надежд изменить жизнь общества, убирая из него одного негодяя за другим. Продолжай в том же духе, Эмиль, думает Брогеланд. Придет время, и ты опустишься на землю, как это сделал каждый из нас. У Эмиля светлая челка, он чем-то напоминает своего шведского тезку из произведений Астрид Линдгрен, только взрослого. Между передними зубами у него большая щель.

— Только в Иране на сегодняшний день это наказание применяется официально, — объясняет Сандланд. — Но в других странах оно тоже используется при самосуде. В основном камнями забивают за такие преступления, как измена, проституция и богохульство. В 2007 году в Иране камнями забили Джафар Кейяни. Тогда впервые с 2002 года Иран официально признался в использовании данного метода наказания.

— А что он совершил? — спрашивает Неклебю.

— Ты хочешь спросить, что она совершила?

Неклебю сконфуженно склоняет голову.

— У нее была внебрачная связь с мужчиной.

Все члены следственной группы смотрят на Сандланд. Фредрик Станг ставит на стол стакан с водой.

— Я что-то не совсем понимаю, разве у нас в КПЗ не сидит один парень? — спрашивает он. У Станга темные волосы, подстриженные коротко, почти как в армии, и лицо, с которого почти никогда не сходит серьезное выражение. Он любит носить обтягивающую одежду, чтобы продемонстрировать, что большую часть юности он провел в спортивном зале.

— Сидит, но он отрицает свою вину, и пока еще слишком рано прекращать основное расследование. Кроме того, сейчас мы обсуждаем возможные мотивы преступления, — указывает Неклебю.

— Хагерюп трахалась со всеми подряд, — отвечает Станг. — Тоже. SMS-сообщения это подтверждают. А Мархони ведь мусульманин? Мне кажется, это легкая победа в домашнем матче.

Сандланд подносит бутылку «колы зеро» к губам и делает глоток.

— Да, я согласна, так может показаться. Но, мне думается, мы должны отказаться от версии с убийством из-за поруганной чести. Лучше нам познакомиться поближе с шариатом.

— Шариат? — спрашивает Йерстад.

— Да. Вы же знаете, что такое шариат?

Она обводит взглядом членов группы. Большинство согласно кивают, но не совсем уверенно. Эмиль Хаген меняет позу.

— Эмиль?

Он неуверенно смотрит в одну сторону, потом в другую, после чего отвечает:

— Крайне строгие правила, которыми надлежит руководствоваться в жизни, как-то так?

Сандланд улыбается, но быстро прячет улыбку.

— Можно, наверное, сказать и так. Большинство, слыша о шариате, думают о «полностью рехнувшихся фундаменталистах». Но шариат — это довольно сложная материя. Те, кто называет себя учеными приверженцами шариата, по многу лет ходят в школу, чтобы научиться судебным принципам шариата. Они изучают Коран, слова и поступки Мохаммеда, историю, как различные так называемые правовые школы создавали законы, и так далее, и тому подобное. Сегодня в мусульманских странах законы шариата прежде всего важны при решении семейных споров, при разводах, при дележе наследства.

— Но какое отношение это все имеет к убийству Хагерюп? — нетерпеливо спрашивает Йерстад.

— Сейчас я дойду до этого. Не существует такого понятия, как единый закон ислама, и только несколько государств практикуют наказания, основанные на законах ислама. В этих странах существует такое понятие, как худуд.

— Худ-как-там-дальше? — переспрашивает Хаген.

— Худуд. Это практика применения наказаний за уголовные преступления, описанная в Коране. Существуют совершенно определенные виды наказаний за конкретные преступления. Например, избиение кнутом. Или отрубание руки.

Брогеланд тихо кивает. Он немедленно осознает важность сказанного Сандланд.

— И что же человек должен совершить, чтобы его наказали подобным образом? — спрашивает Неклебю, складывая руки на груди. Сандланд адресует свои объяснения ей.